 |
Как в старом анекдоте: «Наконец, дорогой брат, я выбрал время написать тебе письмо». Нельзя теоретизировать об Украине, когда в Киеве калечат людей. А когда можно? |
Спусковым крючком нынешних событий стал отказ Украины от интеграционного соглашения с ЕС. Между тем (я в этом твердо уверен) постепенная европейская интеграция — единственное спасение для Украины. Причем не потому, что в Европе лучше экономика или выше правовые стандарты. Совсем по другим, кажется, никем ни разу не названным причинам.
Дело в том, что степень этнокультурной и исторической гетерогенности того, что оказалось в нынешних украинских границах, — невероятна. Я такой пестроты, такой мозаики близко не вижу ни в одной европейской стране. (Сомневающимся готов доказать, что это, примерно, 8-9 регионов, до недавнего времени не имевших друг к другу никакого отношения). Построить из этих лоскутов современную политическую нацию и современное национальное государство, да еще и в кратчайшие сроки, на мой взгляд, невозможно. Вступление (или хотя бы надежда на вступление в ЕС) снимает эту неразрешимую проблему. Новая Европа складывается во многом не как Европа стран, а как Европа регионов. Раз и навсегда отпадает противостояние меньшинств и «большинств», так как в такой Европе все меньшинства. Какой-нибудь эльзасец может расслабиться и послать нафиг противостояние с метрополией, потому что он теперь, прежде всего, эльзасец и европеец, но европейцем он и так всегда был, а то, что он француз, значит все меньше и меньше. Конечно, это только идеал, но вектор именно такой.
Именно поэтому вхождение в Европу хорошо для «неукраинского» Востока и Юга, потому что нестерпимая для русского уха конструкция «русские как национальное меньшинство в инонациональном государстве» снимается. Именно это объективно невыгодно правонациональным силам Запада, потому что они заточены на создание национального государства, вырастающего из этноса, так, как это понимали в конце XIX – начале ХХ в. Им ни разу не дали сыграть в эту игру — «Превращение этноса в политическую нацию» — и у них травма. Увы, сейчас в такие игры приличные страны почти не играют.
Давайте посмотрим на парадоксальные названия двух главных украинских партий. Я сейчас не о том, кто стоит во главе этих партий, а только об отвлеченной семантике названий. Условный Восток — Партия регионов, условный Запад — «Батьківщина», то есть «Отчизна». Очевидно, что первый бренд проевропейский, второй — контревропейский.
Украине (и Востоку Украины гораздо больше, чем ее Западу) объективно нужно в Европу. Западу в его наиболее радикальных проявлениях типа «Свободы», очевидно, нужна автаркия, этноцентризм, ксенофобия. В Европе партии с названиями типа «Отчизна» всегда первые и главные враги углубления евроинтеграции, более того, они спят и видят, как бы из этой единой Европы свалить. Посмотрите на персонажей типа Ле Пена или Тило Сарацина.
В условиях крайне тяжелого экономического положения (которое возникло как по объективным, так и по субъективным причинам) Янукович (не к ночи будь помянут) вынужден был решать с помощью российского займа острые тактические проблемы, справедливо полагая, что никуда эта евроинтеграция, как основной исторический тренд, не денется. Напомню, что он стоит во главе партии, в названии которой присутствует эта самая интеграция, он выдвиженец областей, которым объективно до зарезу нужно в Европу. Тут еще можно вспомнить про экономику. Индустриальному Востоку очень нужна Европа как партнер по кооперации и источник новых технологий. Аграрному Западу Европа совсем не нужна.
На острие антиправительственного удара находятся при этом правонациональные и праворадикальные силы. Я постараюсь быть корректным и/или циничным. Я постараюсь не думать о том, что быть по одну сторону баррикад (в данном случае буквально) с фашистами и полуфашистами — нравственно тяжело. Что очень многие киевляне и сочувствующие им остро чувствуют щекотливость этой ситуации. Я просто скажу о том, что враги евроинтеграции сейчас защищают эту самую интеграцию от ее объективных сторонников. Это не просто парадоксальная, это трагическая ситуация.
Замечание в сторону. Понимание этой коллизии, к сожалению, оказалось неочевидно некоторым моим знакомым, которые договорились до того, что, например, на Украине происходит национально-освободительная борьба (от кого освобождаемся?); или борьба сил мрака и света; или, в духе христианского богословия, трактовавшего Ветхий Завет в прообразовательном духе, сегодняшний Киев — это мистерия, призванная дать наглядный урок России, как себя надо вести. Есть и еще парочка столь же удачных теорий. Если бы все это говорилось на Майдане (в пылу схватки чего не скажешь), я бы понял, но это пишут все больше в Москве, Лондоне и т. д, где, казалось бы, у всех есть время подумать.
Я сознательно сосредотачиваюсь на завязке нынешних событий, потому что обсуждать последние законы, не то a la Путин, не то a la Лукашенко, которые Рада и Янукович напринимали с перепугу и обуянные животной жаждой власти, — явно не стоит. Что уж тут обсуждать. Понятно, что этим пакетом вчера еще небезгрешная, но легитимная власть перечеркнула свою легитимность и подписала свой приговор. Майдан, не имевший никаких шансов победить, теперь обречен на победу. И трофеи пожнут те, кто добыл эту победу «на поле брани», то есть ультраправые. И тут вся мечта об украинской интеграции в Европу кончится, не навсегда, конечно, но очень надолго.
И я думаю сейчас о трагедии немногочисленных (как и в России) украинских либералов, которые не могут не участвовать в происходящем и не могут не понимать, что сами себе роют яму. Это высокая, эпическая трагедия, когда герой отправляется в путь, твердо зная, что налево — коня потерять, направо — убитому быть, а третьей дороги нет.
Валерий Дымшиц, этнограф, переводчик, директор центра «Петербургская Иудаика»
